Алкоголизм
Пьющий мужчина
Тень Спартака на лице у Георгия: глаза темнеют и уходят вглубь куда-то, брови нависают над глазницами, когда он говорит о своей жизни. На голове как будто гладиаторский шлем, руки слов-но ищут короткий, удобный в ближнем бою меч, который режет в обе сто-роны.
Спрашиваю, есть ли у Георгия коллекция холодного оружия. Да, есть. Но все эти мечи, сабли и шпаги — это не истинное оружие. Так, бутафория. Боевое искусство он не изучает, хотя интересуется этим и много знает. Откровенничает: хочется всё порушить и снова пойти в НИИ, копаться с железками и придумывать никому, кроме себя разве что, ненужные приборы. Сколько, например, весит капля воды, скатывающаяся по стеклу? Кому это надо знать ? Может, каким-нибудь засекреченным спецслужбам, а может, и никому. Скорее всего, никому. А вот ему интересно было бы несколько месяцев мучаться над разрешением такой задачи. Пусть впроголодь. Пусть с «шипением жены», замученной неустроенным бытом. Пусть с редкой бутылкой водки и «ржавой селедкой», а не так, как сейчас, — стол ломится от еды, а есть иногда противно. Он себя чувствует на этой работе, как прикованный к тяжёлому веслу раб на галере. Остановка смерти подобна. Надо грести, грести, грести. Чиновники, депутаты, придумывающие «полезные законы», партнёры и контрагенты — все они подгоняют эту грёбаную греблю. Кто свищет хлыстом — пугает, кто свистит в свисток — задаёт, кто «рулит всем кораблём» —управляет макроэкономикой... Вы-рваться бы с этой галеры, которую норовят назвать «средним классом Рос-сии». Выпивает иногда, как бы назло всем, даже самому себе, поскольку главный надсмотрщик на галере он сам и есть! Эх, с галеры да «на шаланду, полную кефали...» с Костей.
Труд — проклятье пьющего класса.
Оскар Уайльд
ГЛАВА IV ДОЛГ
4.1. Жизнь взаймы
Цена свободы
Человек рождается свободным, но он эту свободу не помнит и не любит. Очень популярная во все времена жалоба: «Нет денег (нет товара, того, сего (подставляй любое)), как хочешь, так и живи!» Если непредвзято слушать это, то слышен вопль: «Уберите эту свободу от меня, дайте вместо неё что-нибудь, денег что ли!» Человеку не нравится «жить, как хочется». Он стремится «жить, как должно».
Зададим себе один из «основных» вопросов: «Что делать?» и прислушаемся к отзвукам и ответам. Сразу же приходит: «Ты должен... я должен... мы должны...» или «Что мы должны де-лать?» Чтобы этот вопрос был до конца понятен, надо иметь ответы на другие вопросы, такие, как: «Кому, что и сколько мы должны?», «Какова система возврата долга?», «Что нам дали такого, что мы должны возвратить?», «А что будет, если возьмём и не отдадим?»
Второй из «классических вопросов» — «Кто виноват?» — ещё больше погружает в размышления о чьих-то долгах, невы-полненных обязательствах, «судебных приговорах» и законах. Где же эта «свобода»? Увы, её нет отдельно от необходимости, они неразрывны — свобода и необходимость.
Человек максимально свободен сразу перед первым вдохом при своём рождении. Вот ему перекрыли кислород и все остальные блага, которые шли через пуповину. Он освобождён от тела (и кормушки) матери. Он «вброшен в мир», он свободен «жить, как хочет». Всё. За него уже никто не дышит, не питается, за него никто не мыслит, не может за него и умереть! Можешь сделать первый вдох. Попробуй! Это очень больно. Альвеолы слиплись, как стенки новенького полиэтиленового пакета. Их надо раздирать. Только громкий крик приглушит боль. Кричи сильнее. А можешь и не кричать. Это уже твой выбор. Тебя всё равно ещё за человека не считают: ещё не взвесили и не измерили, к ноге не привязали твой первый документ — кусочек клеёнки с инициалами матери, датой рождения и ещё какими-то служебными отметками. Таким же будет и твой последний документ, но уже в морге — тоже кусочек клеёнки, привязанный к ногам.
Оригинальное название: Завьялов В.Ю. "Пьющий мужчина: что делать?"
