Алкоголизм
Пьющий мужчина
Незрелая ре-лигиозность есть вера в неведомые силы, к которым можно обращаться на-прямую, не как к символу, а как к сущности. Пьющий человек верит в недо-казуемые ни его личной практикой, ни общественной практикой, ни исследо-ваниями мифические эффекты алкогольной интоксикации, организует свой внутренний мир с помочило системы верований, ожиданий в «приход» каких-то особых дней и времён. Его система верований и убеждений весьма походит на систему детско-подростковой системы внутренней организации, что зафиксировано в наркологии как похожесть психического облика пью-щих на подростковый возраст.
У Омара Хайяма есть такой рубай:
Когда я трезв, то ни в чём мне отрады нет.
Когда я пьян, то слабеет разума свет.
Есть время блаженства меж трезвостью и опьяненьем.
Ив этом — жизнь. Я прав иль нет? Дай ответ.
(Перевод Владимира Державина).
Между трезвостью и опьянением никакого реального промежутка нет — од-но состояние переходит в другое. На что же тогда намекает поэт? На симво-лическое пространство, на трансцентентальное промежуточное поле, где «произрастают» мечты, где «толпятся» ожидания, где существуют предвку-шения жизни, но не сама жизнь. Этот промежуток блаженства и есть синтез трезвого и безрадостного состояния с неразумным и слабым состоянием опь-янения. С точки зрения дианализа это и есть главный симптом алкогольной зависимости: всевозможные ухищрения ума (заблуждения ума), направлен-ные на поиск логических и эмоциональных связей между двумя различными состояниями сознания — трезвым и пьяным.
Обратимся к религиозности «оцерковленного» и верующего человека. У него тоже два мира и два состояния: земной мир реальной действительности и «иной мир» (Царство Небесное), которые соединяются духовной работой, работой веры, символом веры, крестом, молитвой, таинствами, обрядами и ритуалами. В своей духовной работе верующий не одинок, он руководим наставниками, он не допускает «отсебятины». Его религиозность «зрелая». Я спрашивал православных священников о том, насколько они считают свою религиозность «зрелой». Никто не сказал мне, что его религиозность дости-гает степени зрелости. Все они в пути к зрелой религиозности.
Интерпретация алкогольной зависимости как «незрелой религиозности», раз-вёрнутая в книге «ПМ», объясняет, почему внешние изменения поведения — прекращение употребления алкоголя, упорядочение жизни, переключение на интересную деятельность и прочее — не меняют в корне ничего, а трезвую-щий алкоголик в любой момент может «сорваться» и вернуться к прежней системе пьянства. У него не меняется система интеграции «трезвого» и «опь-янённого» сознания! Остаются парадоксальные способы соединения несо-единимого. Этими «симптомами» он защищает себя от шизофренического расщепления личности на «трезвую субличность» и «аддиктивную сублич-ность».
3. Алкогольная зависимость -одна из форм при-вязанности «жизни
Жизнь есть страдание, а страдание происходит из привязанности Так гово-рил Будда в своих первой и второй благородных истинах. Самая тяжёлая (для устранения и освобождения) .привязанность есть привязанность к самой жизни, желание жить, жить и жить. Эта последняя привязанность устраняется только смертью. Алкогольная зависимость жестко привязывается к общей витальности человека, к мотивам жизнедеятельности, активности, власти, гордости, миссии,. долгу. По сути своей алкогольная зависимость и есть форма жизни в обществе, которое исповедует крайне амбивалентные подхо-ды буквально ко всему, в том числе и к потреблению алкоголя.
Дианализ показывает, что в современном цивилизованном обществе, в котором существует «двойная мораль», «тотальный дуализм», «многополяр-ность» обязательно стремящаяся к биполярности, алкогольная зависимость становится способом адаптации человека к символам, которые всегда имеют «двойную» природу.
Оригинальное название: Завьялов В.Ю. "Пьющий мужчина: что делать?"
