Алкоголизм
Пьющий мужчина
Такое употребление зла для целей блага было бы признанием того, что благо само по себе не имеет никакой силы, что зло сильнее. А это означало бы поклонение тому злу, ко-торое владычествует над миром.
Во-вторых, обладание абсолютной властью должно привести к полной изоляции. Если власть — это полная, абсолютная свобода от кого-либо («де-лаю с ними, что хочу»), то это одновременно абсолютная зависимость от себя самого, то есть одержимость самим собой. Вспомним пьяную речь Хлестакова, когда он в мыслях был уже на вершине власти и остался один: «Я сам себя знаю, сам». Больше он никого не знает. Больше никого на вершине пирамиды нет! На острие пирамиды власти умещается только Одна Воля.
В сонете Вильяма Одена из цикла «В поисках истины», который связан с тремя искушениями Христа (автор их понимает как искушен не детства, от-рочества и зрелости), читаем об искушении властью:
«Он наблюдал всеми заинтересованными органами чувств Походку князей, что жёны и дети говорят, Он вскрыл старые могилы в своём сердце, чтобы понять, какие законы нужно было нарушить, чтобы умереть.
И неохотно пришёл к заключению: «Все доморощенные фллософы лгут. Любовь к ближнему ведёт к путанице, песня жалости есть дьявольский вальс».
И склонился он перед судьбой и преуспел настолько,
Что скоро стал царём над всеми существами.
Пока, дрожа в осеннем кошмаре, не увидел
Приближающуюся в разрушенном коридоре
Фигуру со своими собственными искажённьши чертами лица,
Плачущую и растущую непомерно. И вскричал: «Горе мне!»
Одно из самых трагических переживаний пьющего мужчины. до кото-рого, конечно, доходят не все, — алкогольный галлюциноз. Я оставляю психиатрические аспекты этого явления, о которых много написано в анти-алкогольных брошюрах, а сосредоточусь только на сущностных, духовных аспектах. В этом психозе человек встречается с Фигурой неузнанного себя самого, у которой искажённые черты лица. Это пугает неимоверно. Это жи-вотный страх — столкнуться с самим собой и не узнать себя, но и не пове-рить, что это — другой.
В рассказе Л. Толстого «Альберт» пьяница-музыкант, скрипач, влюбляется в женщину, которую видит на концерте в ложе. В идеальной любви музы-канта негромко, но явно звучит мотив жажды абсолютного обладания «женским миром» (женским началом мира?), а также готовность «покло-ниться Сатане». Альберт пьёт по ночам в ложе, где сидела незнакомка, предаётся фантазиям о полной власти над ней. В конце концов, сходит с ума. Он слышит два голоса -один ругает его, причиняет невыносимые страдания, «вскрывает старые могилы в сердце» — и помышляет об убийстве. А второй, как адвокат, приводит доводы в пользу Альберта, жалеет его. Оба «голоса» принадлежат Фигуре, которая и есть он сам, но он не узнаёт в ней себя, вернее, ему страшно узнать в ней себя самого: «Я сам себя не знаю, а если знаю, то не я!»
Лишняя совесть наполняет сердце
робостью, останавливает руку,
которая готова камень бросить,
шепчет судье: «Проверь самого себя!»
Салтыков-Щедрин «Вяленная вобла»
Настоящий терновый венец долго носить нельзя — обламываются.
Станислав Ежи Лец
ГЛАВА III МИССИЯ
3.1. Самоустранение
Лишние люди
Безобидная, на первый взгляд, «детская» игра «Третий лишний»: пары об-разуют круг, стоя затылок в затылок, а «лишний» убегает от догоняющего, который пытается стегануть его ремнем. Спасение наступает тогда, когда этот «лишний» становится внутри круга к какой-то паре, «разбивая» её. Тот, кто оказывается третьим на внешнем круге, становится «лишним» и попадает под атаку человека с ремнем. Если он зазевался и получил удар, то он «го-лит», то есть исполняет обязанности экзекутора.
Игра весёлая и возбуждающая. Она наглядно и доходчиво показывает, что такое «лишний человек».
Оригинальное название: Завьялов В.Ю. "Пьющий мужчина: что делать?"
