Алкоголизм
Унесенные водкой
Он написал эти стихи давно, – я тогда не знал ни Шичко, ни Углова и на пьянство смотрел глазами обывателя. Между тем, видел, как алкоголь душил моих товарищей, в том числе и Володю Котова. Помню эпизод на даче: было это в году шестидесятом или шестьдесят первом. У себя на даче я, вместе с мастером, менял электропроводку. Неожиданно явились три поэта: Котов, Фирсов. Кобзев. Были они навеселе. Мы поставили самовар, накрыли стол. Жена моя выставила бутылку вина – весь наш запас. Выпили по рюмке, другой, но это лишь распалило аппетит гостей. Котов выказывал нетерпение, пожимал плечами.
– Где у вас продают вино – мне, что ли, сходить?
Он во всякое другое время был деликатен и даже застенчив; родился и вырос в Москве, на площади трех вокзалов, – в доме, который стоял поблизости от дома, где родился Лермонтов. Для меня Владимир был всегда примером интеллигентности и даже какого-то врожденного, ненаигранного аристократизма, – что же до его поэзии, я перед ней благоговел, а тут он демонстрировал грубоватую бесцеремонность. И Фирсов, и Кобзев ему говорили, что уже поздно, магазины закрыты, но он их не слушал. Обращался ко мне:
– Иван... Вина! Чаем сыт не будешь, вода мельницы ломает.
Внутри у него все горело, он, как наркоман, требовал очередной инъекции.
Пришлось идти к соседям, доставать вина.
Утром Володя ко мне не зашел, уехал в Москву, домой. Видимо, испытывал неловкость от вечернего эпизода.
Эту дьявольскую способность алкоголя отнимать у человека ум. заглушать моральные установки заметили давно. Вильям Шекспир, хорошо знавший мир артистов, наблюдавший их в быту и на сцене, писал: «Люди впускают в свои уста врага, который похищает их мозг».
Писатели, больше других страдавшие во все времена от вина, дали нам и самые точные, самые емкие определения пагубы алкоголя. Художественную литературу иногда называют матерью всех наук, источником, питающим философию, социологию, экономику и политику. И, может быть. потому иных писателей уже при жизни признавали духовными вождями народов, ставили выше царей, королей, монархов. Таковыми были Гете, Толстой, Пушкин... И надо же было так распорядиться судьбе, провидению, – всем земным, космогоническим силам, – что именно на голову таких людей больше всего свалилось алкогольного яда! Кого тут винить? В чем тут дело? Поди, разберись, а только во всех странах так повелось, – особенно в наше время, – писатели пьют почти поголовно и упиваются до степени хронического пьянства и даже алкоголизма.
Видимо, и раньше было так, и это дало повод Вальтеру Скотту заметить: «Из всех пороков пьянство более других несовместимо с величием духа».
Я не знаю из нынешних ни одного писателя, который бы, подобно Льву Толстому, последовательно и убежденно боролся с пьянством, но в литературе встречались раньше и нередки случаи теперь, когда самые талантливые и честные литераторы, пострадавшие и даже гибнущие от пьянства, бросали в мир гневные осуждения этому пороку.
Автор книги: Иван Дроздов "Унесенные водкой"
