Алкоголизм
Унесенные водкой
Из-за спины Чалмаева выглядывает очаровательная супруга.
– Да зачем он нам?
– Как зачем? – рычит Фирсов пропитым горлом. – Трешница! Всего только, а щенок – редкой породы. Ему на птичьем рынке цены нет. Пожалуй, сотни три дадут.
– Так ты бы, Володечка, и снес его на птичий рынок, – возражает супруга, но уже слабее. С явным интересом оглядывает щенка, гладит его по головке.
– Ты. Володечка, не обманываешь? Он вправду породистый?
– Стану я обманывать великого критика, не враг же я себе. У меня в газетах и без вашего супруга врагов хватает.
– Ну, если так, возьмем мы кутеночка. Сходи-ка ты, Витичка. за деньгами.
Фирсов получил свою трешницу, в тот же час ее пропил, а щенок к вечеру прибежал на ту же улицу, где он живет. Фирсов через три-четыре дня, в минуту, когда желание выпить становится нестерпимым, снова ловит щенка и несет к Чалмаевым. Повторяется та же сцена.
Беседа с Чалмаевым на платформе Софрино скрашивает нам часы ожидания. Чалмаев еще дважды бегал в буфет, прикладывался к рюмке, а вернувшись, тянул меня за рукав, уговаривал включиться в литературную борьбу, ездить за границу и отдыхать в Домах творчества.
– Я вот только вернулся из Франции. Посылали от Союза... И вообще: Союз писателей – это реноме, куча разных привилегий...
– Хочется тишины. Писать мне надо.
– Нет, нет, старик, – ты резкий, прямой, и язык у тебя подвешен, – такие нам вот как нужны!
– Кому это вам? – вновь встревает в разговор Надежда. – Я недавно статью твою читала, так из нее не поймешь, какому богу ты молишься...
Надежда в своем репертуаре: режет правду-матку в глаза. Чалмаев трясет головой, прядает бесцветными глазками, воротит в сторону лицо. И уже совсем тихо, так, что я едва слышу, шевелит припухшими от коньяка губами:
– Нужна гибкость, политес...
Кивает в сторону Надежды:
– Им не понять... Их бы... в нашу шкуру... Хе-хе... Узнали бы, как тут у нас, в литературных конюшнях.
Электричка подкатила, и мы стряхнули груз беседы, становившейся утомительной. Чалмаев поспешил в вагон, мы – в другой. Мне бы хотелось продолжить с ним беседу, но я не желал подставлять своего товарища под удары не искушенной в литературных делах Надежды.
Надежда продолжала метать в его адрес стрелы:
– Я всегда чувствовала в нем какую-то неискренность, но чтобы так вот... вилять хвостом?
– Ты хочешь видеть в нем Белинского, а он не может быть таковым, ныне все так устроено; наши критики похвалы и комплименты раздают в соответствии с чинами. Или еще другой принцип действует: ты – мне, я – тебе.
Прочел ей стихотворение, которое недавно встретил у молодого автора:
Сегодня без знакомства – никуда,
Везде нужны предательские связи,
Без связей – лишь, пожалуй, газ-вода
Холодная...
Автор книги: Иван Дроздов "Унесенные водкой"
